Охотник и Красная Шапочка  - Эрика Адамс

Манфред поорал ещё несколько минут на мордороворотов, нанятых для того, чтобы те охраняли театральные задворки, не пуская посторонних. Его голос то приближался, то удалялся, но потом он решительно начал стучать в дверь:

– Аманда! А вот это ты должна увидеть!

– Я ничего не желаю видеть, будь добр, заткнись!

– Такого поклонника у твоих ног ещё не было, зуб тебе даю! – не унимался Манфред.

– Можешь хоть всю свою челюсть выложить, это ничего не изменит.

– Как знаешь, несносная девчонка! Ладно, не буду тебе мешать. Но всё же я бы посоветовал тебе взглянуть.

Я ничего не ответила, снимая со стены плакаты. Я положила их один на один и свернула в цилиндр, перевязав красной атласной лентой. В дверь вновь начали стучать. Манфред долбил не переставая. Да что же это такое! Настырный, надоедливый жиртрест! Сейчас скажу ему, чтобы убирался прочь!

Я открыла щеколду и распахнула дверь, намереваясь выдать ёмкое и грязное ругательство, но вдруг застыла, наткнувшись на взгляд серых глаз. Рикардо. Он шагнул вперёд, заставляя меня отступить, и закрыл за собой дверь. Я скрестила руки на груди, стараясь не выдавать, как сильно начало колотиться глупое сердце при виде него.

– Я тут вспомнил, что ты так и не сплясала мне обещанный танец, – начал Рикардо.

– Ты должен был поймать оборотня. Не помню, чтобы ты поймал хотя бы одного.

– Нет. Не поймал. Поймался сам. Я и предположить не мог, что охоту откроют на сердце придурка вроде меня. И уж точно не думал, что попадусь в капкан, разложенный тобой. Щёлк. И всё. Меня нет.

Рикардо обхватил меня за талию и поднял, усадив на стол.

– Ты же не любишь большие города, Рикардо?

– Нет, терпеть не могу. Но зато я люблю тебя. И мне без тебя так тошно, что даже у волка нет сил и желания выть на полную луну. И всё, что я сказал тебе напоследок, было сказано нарочно. Я думал, что тебе не стоит путаться с таким проблемным зверем вроде меня.

– И что же изменилось с тех пор?

– Ничего, я до сих пор считаю, что тебе лучше держаться подальше от меня. Но видеть все эти гнусные рожи, пускающие слюни на задорную искорку вроде тебя, нет никаких сил. Как и думать, что кто-то другой может подобрать ключик к твоему сердечку.

– Думаешь, тебе это удалось, Рикардо?

– Мы же знаем, что удалось. А потом я неосмотрительно его выкинул и могу только надеяться на то, что не сменился замок.

– Даже не знаю, что тебе ответить, Рик.

– У тебя будет много времени подумать в дороге.

Рикардо снял свою шляпу и нахлобучил её мне на голову, подхватил меня на руки и вышел в коридор.

– Эй, толстяк, у тебя всё готово?

– Конечно! Фургончик уже дожидается внизу у чёрного входа. Спускайтесь. А я только кхе-кхе… произнесу пламенную речь на прощание стенам, которые я так люблю! Любил…

– Так ты всё знал? – возмутилась я.

– Конечно, знал! И даже отвёл твоему мужлану место, откуда открывается самый лучший вид на сцену. Правда, с одним условием, чтобы он не разнёс всё в щепки!..

– Это было сложно, толстяк. Моя малышка пляшет так лихо, что даже самый преданный евнух решился бы на святотатство.

Как бы я ни пыталась сдержать радостной улыбки, она рвалась из меня наружу, растягивала губы и заставляла щёки полыхать.

– Твоя, Рикардо? – вздохнула я, прижимаясь к его груди.

– Моя.

– Должна тебе сказать, что не произношу слово на букву «Л». Забыла, как оно говорится.

– Я тебе напомню. А если не хочешь говорить, лучше спляши его у меня на губах.

Сладкий поцелуй наполнил тело пьянящим восторгом и заставил выпасть из реальности.

– Ка-а-ак? Вы всё ещё здесь? Застыли прям на пороге? Скорее, скорее же! Чувствуете, как пахнуло дымом после моей зажигательной речи на прощание? То-то же, дети мои!

Манфред проворно протиснулся в тесном коридоре и лихо запрыгнул на козлы. На улице стоял фургончик, окрашенный в тёмно-синий, с золотистыми звёздами на боках.

– И куда мы отправляемся?

– Для начала покинем Аугсбург. А потом я решил немного сменить профессию…

Только сейчас я заметила, что на шее Манфреда под двойным подбородком виднелась белая коловратка.

– Ты с ума сошёл!

– Я же сказал, что буду самым модно одетым экзорцистом! – фыркнул Манфред.

Рикардо помог мне забраться внутрь фургончика и присел рядом, отворив оконные створки. Лошади тронулись с места и весело зацокали копытами по мощёным улицам Аугсбурга.

– Расстроить его прямо сейчас или дать немного помечтать? – улыбаясь, спросила я.

– Оставь его в покое и лучше порадуй меня поцелуем, крошка. Оказывается, жить теперь без твоих сладких губ просто невыносимо…

Рикардо притянул меня к себе и уткнулся носом в шею, втягивая запах. Мужские губы обжигали кожу шеи поцелуем. Из глотки Рикардо донёсся рык. От его звука по моей коже пронеслись мурашки предвкушения и удовольствия. Я мягко оттолкнула Рикардо и вгляделась в его глаза. Тёмно-серый сменился янтарно-жёлтым.

– В чём дело, малышка? Уже передумала? К твоему сведению, твои капризы меня нисколько не волнуют, – недовольно прорычал Рикардо, притягивая меня к себе на колени.

– Совсем-совсем не волнуют? Даже самую малость? – надула я губки.

Рикардо усмехнулся и накрыл мои губы поцелуем. Он зажал нижнюю губу между острыми клыками, и начал дразниться языком.

– Ладно. Признаюсь. Волнуют. Ещё как волнуют. Так волнуют, что я готов днями напролёт затыкать твой капризный ротик поцелуем.

– Тогда исполни один маленький каприз, Охотник. Расскажи мне ещё раз, как сильно ты меня любишь.

– Ха-ха! А что насчёт меня? Думаешь, мне не хочется услышать от тебя тоже самое, Ами?

– Ты наглый и беспринципный вымогатель! Я не произношу вслух это слово, Рикардо.

– В чём дело? Боишься, что я ещё выставлю себя полным кретином и оставлю тебя?

Я согласно кивнула. Сердце колотилось как сумасшедшее. Проклятое слово неимоверно сильно жгло губы и желало сорваться с кончика языка.

– Не бойся, Ами. Я покорён тобой. Даже матёрый волчара ластится к тебе как послушный щенок и готов не отступать от тебя ни на шаг.

Я улыбнулась и прижалась к Рикардо, успев вытолкнуть в его губы короткое слово «люблю» перед тем, как слиться с ним в страстном поцелуе.